Синий кит. Почему люди добровольно уходят из жизни
Виртуальные игры типа «Синего кита» шагают по планете. Деятельность «китов» и аналогичных групп была замечена в Испании, Великобритании и вчера – в Китае. Что действительно подталкивает людей к самоубийству и так ли опасны социальные сети, выяснял «Футурист».
Голые цифры
С момента публикации громкой статьи «Группы смерти (18+)» в «Новой газете» прошел год, но волна ажиотажа вокруг суицидального поведения подростков не только не спадает, но и набирает обороты. Под шум общественного обсуждения наспех открываются службы психологической помощи в школах, создаются кибердружины, из магазинов изымаются потенциально опасные жевательные резинки, детей до 14 лет предлагается вовсе не пускать в социальные сети. Насколько действительно масштабна проблема?
По данным Росстата, последние 20 лет число самоубийств в год неуклонно снижается на 5-15% в год. И несмотря на некоторые эмоциональные оценки, 2016 год не стал исключением: коэффициент смертности от самоубийств по сравнению с 2015 годом снизился на 8,6%. Но это снижение неоднородно по возрастным группам: число подростков, покончивших с собой в 2016 году, напротив, выросло на 5,1% (с 685 до 720 случаев по России), хотя в предыдущие годы оно стабильно снижалось. В чем причина такой динамики, и что вообще может подвигнуть человека свести счеты с жизнью?
Психика, социум, паника
Многие убеждены, что самоубийства «прошиты» в человеческой природе и даже встречаются в животном мире. Многие ссылаются на мифы о лебеде, бросающимся оземь после смерти подруги. Но по словам зоопсихолога Наталии Криволапчук, ни один осмысленный суицидальный акт в животном мире не был зарегистрирован:
«Все то, что говорят о самоубийствах животных, может быть объяснено и другими причинами. Мы мало-мальски знаем тех (животных – прим.), с кем рядом живем, и то приписываем им человеческие мотивы. Это и называется очеловечиванием. Одно дело – факты, а другое дело – их объяснение. Собаки, которые отказываются от еды после смерти хозяев? Это не эмоциональное явление, не тоска по ушедшему хозяину, это результат разрыва связей и необходимости формирования новых. Отказ от еды – очень типичное стрессовое поведение, никак не связанное с желанием умереть».
Вот пример: долгое время считалось, что раз в несколько лет лемминги совершают коллективное самоубийство, прыгая со скал в море, и тем самым регулируют свою численность. Но 15 лет исследований финских ученых доказали, что намерения погибнуть у грызунов при этом не было, они просто ошибались во время миграции и не успевали заметить, что земля закончилась и началось море.
Получается, что самоубийство – это сугубо человеческий акт, и возник он вместе с развитием специфической человеческой осознанности и общества. Врач-суицидолог Виктория Руженкова говорит: «Самоубийство – это акт, связанные с социумом и возникновением общества как такового. Современный традиционный характер нашего общества суицид осуждает, это считается греховным поступком, но во многих культурах древности, например, в Японии или Индии, самоубийство не только не осуждалось, но и во многих случаях было единственным способом защитить свою честь».
Одним из главных идеологов теории «социального суицида» стал социолог и философ Эмиль Дюркгейм. Дюркгейм считал, что самоубийства предопределяются только социальными причинами, главная из которых – одиночество. Если «общественное сознание» диктует индивиду, что он бесполезен или недостаточно хорош, то человек получает сигнал к самоустранению.
«В экономически и социально неустойчивые времена число самоубийств закономерно увеличивается, но и стабильность также является фактором роста суицидальной активности. Несоответствие реальности с навязанным СМИ и соцсетями образом идеальной жизни порождает у человека чувство ошибки. Безуспешность стремления к идеалу, который невозможно достичь, не все могут выдержать. Поэтому вместе с повышением благоустроенности и уровня жизни также возрастает уровень стресса, с которым каждый справляется как может. Еще один фактор роста суицидальной активности – ослабление социальных связей как внутри семьи, так и вне ее, отсутствие поддержки. Особенно это касается лиц старшего поколения (65+)», – утверждает Виктория Руженкова.
Таким образом, в любой попытке самоубийства можно отметить социальный (влияние недружелюбной среды) и психологический аспекты (то, как человек реагирует на жизненные невзгоды). При этом люди склонны к подражанию, в том числе суицидальному. Шумиха вокруг какого-либо значимого самоубийства, порождает волну точь-в-точь повторяющих их суицидов: это так называемый «феномен Вертера». После выхода романа Гете 1774 года «Страдания юного Вертера» несколько десятков молодых людей решили уйти из жизни точно так же, как главный герой романа. В нескольких странах публикацию и распространение книги запретили. В России отмечался рост числа покончивших с собой девушек после публикации «Бедной Лизы» Карамзина. Похожая ситуация наблюдалась в США после самоубийств Мэрлин Монро и Курта Кобейна, широко освещавшихся в СМИ. Сколько подростков заинтересовалось «группами смерти» только после публикации статьи в «Новой газете» и поднявшегося ажиотажа? Таких данных не даст ни одно социологическое исследование.
Если остановить разбор суицидального поведения на этом месте, то решение затабуировать тему суицидов, запретить тематические сообщества в социальных сетях, а то и вовсе не пускать в интернет молодых людей может показаться обоснованным. Но не все завязано на психосоциальных факторах. Прежде чем винить во всех самоубийствах общество и клеймить «группы смерти», взглянем на внутренние причины, подталкивающие человека к сведению счетов с жизнью. Существует ли «ген самоубийцы» и можно ли ввести антидот от суицида?
«Страдания юного Вертера», И.В.Гете (1774)
Это семейное?
Мысль, что предрасположенность к самоубийствам связана с генетикой появилась сразу же, как только статистически и клинически подтвердилась корреляция самоубийств с семейной историей. 20-летнее исследование в Швеции доказало, что риск попытки самоубийства возрастает у тех, чьи близкие родственники (в порядке значимости: братья и сестры, матери, отцы) пытались уйти из жизни. Но, разумеется, одного этого для подтверждения генетической природы суицидального поведения мало, ведь семья объединена не только общим генофондом, но и общей средой и привычками, т.е. находится под влиянием одинаковых потенциально суицидальных психосоциальных факторов, о которых писал Дюркгейм.
Но близнецовые исследования склонили чашу весов в пользу теории генной обусловленности самоубийств. Для близнецовых исследований отбирают пары однояйцевых близнецов (со 100% совпадающим генетическим набором) и двойняшек (генотип которых совпадает приблизительно на 50%). Если по какому-либо признаку близнецы больше похожи между собой, чем двойняшки, значит, влияние генетики на этот признак можно считать значительным. Если же близнецы и двойняшки похожи и различны в равной степени, значит, большее значение имеют факторы среды. Близнецовые исследования, посвященные самоубийствам, дали два важных результата. Первый: суицидальное поведение (завершенный акт, попытка, планирование и суицидальные мысли) действительно генно-обусловлено (связь между близнецами выше, чем между двойняшками), вклад «генов» в попытку самоубийства составляет 30-55%. Второй: наследование суицидального поведения зачастую не связано с наследованием психических расстройств, то есть за «самоубийственность» отвечает специфическая комбинация генов, не всегда связанная с психическими заболеваниями, такими как биполярное аффективное расстройство или шизофрения.
Это генетика?
Полный набор генов, ответственный за суицидальное поведение, по сей день не раскрыт, хотя подобные работы активно ведутся. В марте 2011 года ученые из университета штата Айова опубликовали исследование генно-ассоциированных попыток самоубийства. Оказалось, что в одном из участков второй хромосомы содержится несколько генов, предположительно ответственных за суицидальное поведение. Один из них – АСР1 – влияет на нейронные пути в головном мозге. Исследование проводилось на 2700 больных биполярным аффективным расстройством личности. Из них люди с двойной копией гена АСР1 совершали попытки самоубийства в 1,5 раза чаще, чем люди с одинарной копией. А больные с тройной копией гена пытались покончить с собой в три раза чаще. Сработала и обратная оценка: лишь по анализу ДНК 3 000 больных ученые смогли предсказать, демонстрировали ли они суицидальное поведение или нет.
В 2014 году ученые из Балтимора нашли генетический индикатор, который сможет с 80% точностью показать предрасположенность человека к самоубийству по анализу крови.
«Анализируя данные, мы пришли к выводу, что ген SKA2 определяет ответ мозга на стресс, – говорит доктор Захари Камински. – Посмертный анализ образцов мозга самоубийц и тех, кто когда-либо предпринимал суицидальные попытки, показывает, что показатель активности гена SKA2 у них снижен, а позже выяснилось, что этот ген у них был мутирован. И чем сильнее выражена его мутация, тем выше вероятность того, что человек покончит жизнь самоубийством». Ген SKA2 влияет на активность префронтальной коры головного мозга, которая контролирует импульсивное поведение и участвует в подавлении негативных мыслей.
Очевидно, что на суицидальное поведение, как и на другие виды активности человека, влияет целый набор генов. Наиболее перспективные исследования связаны с поиском генов, кодирующих обмен серотонина, дофамина, норадреналина, гормонов гипофизарно-гипоталамо-адреналовой системы и холестерола. Нарушения в их обмене связаны с повышенным риском возникновения суицидального поведения у человека. Изучением этого занимается отдельный раздел нейробиологии.
«Таблетка от суицида»
Именно нейробиологи надеются создать «таблетку от самоубийства», которая поможет спасти жизни лиц с высоким суицидальным риском. Пока известно лишь два препарата, которые снижают число суицидальных попыток: это клозапин (применяется при лечении шизофрении) и карбонат лития (применяется при биполярном аффективном расстройстве). В обоих случаях антисуицидальный эффект был замечен практически случайно. И тот, и другой препарат имеют очень и очень серьезные побочные эффекты и не могут назначаться в качестве профилактического средства. Возможно, «суицидальный шум» в СМИ и соцсетях побудит фармкомпании заняться созданием таких средств с удвоенной силой, но пока исследователи лишь оценивают возможность создания таких лекарств и то, насколько эффективным может быть их тестирование на животных моделях, например, крысах. При условии, что животным попытки свести счеты с жизнью не свойственны.
Но это – дело будущего. А что же делать сейчас? Может ли сообщество Вконтакте или виртуальная игра заставить внешне благополучного человека пойти на крайние меры и сделать последний шаг в пропасть? Психологи утверждают, что нет.
«Никакие группы в интернете, никакие игры не могут подтолкнуть молодого человека, школьника к суициду сильнее, чем неблагоприятная атмосфера внутри семьи. Зачастую в интернете люди ищут то общение, поддержку, которых им не хватает в реальной жизни. Мы не разбираем те случаи, когда в переписке ведутся травля, преследования или угрозы. Это уже уголовные вещи, которые не относятся к теме разговора. По статистике географически в лидерах по числу самоубийств далеко не Центральная Россия, а Сибирь и Дальний Восток, то есть регионы не с большим проникновением интернета, а там, где для общества характерны семейные и профессиональные неурядицы, есть недостаток рабочих мест, повышена алкоголизация. Невозможность вырваться, куда-то уехать из этой среды создает атмосферу безнадеги и безысходности», – утверждает Виктория Руженкова.
В таком разрезе война с группами в социальных сетях напоминают скорее борьбу с ветряными мельницами, чем реальную попытку помочь людям, которые по комплексу генетических, нейрохимических, социальных и психологических причин могут решиться на добровольный уход из жизни.
Комментарии