«Нам понравилась идея разрушить Чертаново». Разработчик спецэффектов о фильме «Притяжение»

24 января прошла премьера фильма Федора Бондарчука «Притяжение», в котором все критики отметили качество спецэффектов. «Футурист» поговорил с Арманом Яхином, директором студии «Main Road Post», который рассказал об особенностях визуальных эффектов в этом фильме, о ни на кого не похожих персонажах, а также о том, почему российский зритель так не любит свое кино.

– Все СМИ говорят о том, что таких спец.эффектов, как в фильме «Притяжение», раньше никогда в российском кино не было. Что нового вы смогли привнести в этот жанр?

– Вы знаете, в силу своей скромности я не очень люблю такие громкие возгласы, но в целом, конечно, для нашей компании это был переход на новый уровень. Мы ранее занимались взрывами и разрушениями, как, например, в предыдущем фильме Федора Бондарчука «Сталинград», но в «Притяжении» все перешло в немного новый формат – здесь мы рушили целый район.

– Понравилось рушить Чертаново?

– Нам, в целом, было все равно, что рушить, но сама идея того, что почти все действие проходит в Чертаново мне понравилась. Было ощущение того, что все это – здесь, сейчас, как что-то реальное и происходящее совсем рядом. Федор Сергеевич рассказывал смешной случай: на сходе кинорынка к нему подошли представители одной киносети, которые попросили провести премьеру у них, так как, судя по трейлеру, летающая тарелка упала именно на их кинотеатр в Чертаново. В результате так и сделали – 22 января, за два дня до официальной премьеры, была предпремьера в том самом кинотеатре.

– Самым главным вызовом для нас было то, что один из главных персонажей этого фильма – инопланетянин. Это довольно серьезный вызов в анимации, разработке, дизайне и многом другом. Вообще персонажи такого уровня – это next level. Раньше были попытки таких образов в разных кинолентах, но мы поставили себе задачу сделать непохоже ни на кого.

– Где черпали идеи?

– Отовсюду. Трудно сказать, творчество и поиск вдохновения – это вообще сложный вопрос, и здесь нет каких-то конкретных референсов. Но базовая задача стояла такая – сделать так, чтобы было не похоже на то, что делали раньше. И я думаю, что мы со своей задачей справились. Сходите в кино, посмотрите.

– Как вам тематика фильма? Для вашей студии это было что-то близкое?

– Постараюсь ответить без спойлеров. Вообще мы любим фантастику и мы любим вызовы. Поэтому мы принялись за работу с большим энтузиазмом. Особенно, когда мы прочитали сценарий – он был потрясающий, плюс работать с Федором – огромное удовольствие, мы сотрудничаем уже много лет. С ним легко работать потому, что он доверяет, он умеет вдохновить и настроить на правильный лад. И со временем собралась такая команда людей, с которыми очень хочется работать.

– Как Федор Бондарчук ставил задачу? Он давал конкретные образы, которые он себе представляет, или ставил более абстрактные цели?

– Например, по кораблю инопланетян – он дал очень конкретный образ и сразу обозначил, в какую сторону нам двигаться. И после общения с консультантами: с биологами, астрофизиками, промышленными дизайнерами – мы выяснили, что та форма, которую задал Федор, он как-то интуитивно это сделал, оказалась оптимальной для перемещения в космическом пространстве. По персонажам – мы искали, это был очень длительный процесс, но сразу понимали, что они должны быть не похожи ни на кого. Мне кажется, нам это удалось, хотя, конечно, я осознаю, что здесь я субъективен. Тем не менее думаю, что мы смогли сделать что-то необычное.

– Какой кадр был для вас самым сложным в плане спец.эффектов и анимации?

– Он был даже не один. Вообще процесс поиска персонажей, то, как он будет двигаться в кадре, и как на него будет реагировать окружение в плане прорисовки, – это было самое сложное. Плюс, конечно же, кадры, где тарелка рушит дома. Это даже не кадр, это целая система. И перед тем, как ее создать, нам пришлось провести целое исследование, можно сказать, целую научную работу и огромную техническую проработку. В целом, весь фильм был тяжелый для нас, как я уже говорил, это большой вызов. И мы реально старались сделать что-то необычное, потому что зритель насмотрен. Мы все это прекрасно понимаем.

Люди любят самые лучшие образцы кинематографа, и по большому счету им все равно, где именно это сделано. Задача сложнейшая, учитывая, что в нашей стране нет достаточных ресурсов под все это. Это не только про кино, это то, что глобально касается всех нас, так как кино не может существовать отдельно от образования, культуры, менталитета. Мы попытались сделать такой фильм, которому люди поверят. Планка была изначально очень высокая, поэтому даже спойлерить не хочу.

– Как долго ваша студия работала над фильмом?

– С самого начала – то есть с совместного обсуждения сценария – это где-то года полтора. А самые плотный период наступил после окончания монтажа, такая, как говорит мой хороший товарищ Саша Бондарев, «руда» пошла. Это 4,5 месяца до выхода фильма.

– Вы смотрели фильм «Викинг»?

– Не успел, но хочу посмотреть. Знаю, что работали мои коллеги и был проделан большой труд.

– Он стал самым кассовым в том году. Как думаете, «Притяжение» приблизится к результатам «Викинга»?

– Я не люблю делать предположений, но уже по отзывам я вижу, что много людей наш фильм приняло, и он им понравился. Конечно, невозможно понравиться всем. Знаю, что российское кино в целом подорвало доверие нашего зрителя, и он уже настороженно относится к отечественным фильмам. Но «Притяжение» – это, на мой взгляд, образец фильма, который стоит на мировом уровне. Это честное кино, сделанное с большой любовью, с большим старанием и с большим уважением. Другой вопрос в том, что зритель всегда проецирует свои ожидания и свои чувства на то, что он видит на экране. Но, если относиться к картине открыто, то те, кто любит хорошие эмоции, оценят этот фильм. Я его полюбил всем сердцем.

– Знаете блогера Bad Comedian? Как думаете, он может сделать обзор на «Притяжение»?

– Я слышал про этого блогера, но не особо смотрю какие-либо подкасты или видео блоги. Вообще подкопаться можно к чему угодно. А хороший фильм – это очень субъективное выражение. Единственный, приближенный к объективу показатель – это кассовые сборы.

В целом просмотр какого-либо кино – это субъектив, каждый в нем хочет видеть что-то свое, темы, которые волнуют этого конкретного человека. Особенно, вы же знаете, отношение в нашей стране к нашему кино – это отдельная тема для социологического исследования. Такого больше, как мне кажется, нигде нет. Ни в одной стране я не встречал такой ненависти, с которой в России относятся к российскому кино. Федор Сергеевич свозил «Притяжение» на показ в Казахстан, и там оно было принято очень душевно, по-доброму. В рецензиях нет таких выражений, как «должно было быть вот так, а не вот так», нет, оценивается то, что есть по факту, а не то, что кто-то хотел видеть.

У меня есть теория о наших зрителях: наша страна сейчас хочет гордиться тем, кто мы есть. И гордиться вообще хоть чем-нибудь, потому что страна в какой-то момент упала. Как спортсмен, который получил травму, и сейчас пытается восстановиться. Зрители очень хотят гордиться нашим кино, но по факту оно их раз за разом разочаровывается, и может быть, как раз в этом причина такого хейтерства. В других странах, зрители любят свое кино, даже если оно «больное-косое». Вообще я могу описать ситуацию так: есть маленький ребенок, он только начал ходить, он пошел и споткнулся, а вы как родитель его еще и толкнули – «Что ты падаешь? Видишь, Усейн Болт как бегает? Давай также!».

– Наша культура сейчас как вот ребенок со злым родителем. Да, он становится покрепче из-за того, что его постоянно бьют, но не так быстро, как мог бы. Такие проекты, как «Притяжение» – это чудо. Потому что сейчас здесь нет нужной экосистемы. Например, «Голливуд» – это экосистема, которой больше ста лет, которая вырабатывала в частности умение общаться со зрителем, выстроить тот универсальный язык, который понимает весь мир.

Мы пытаемся делать шаги, вопреки всему. И, когда появляются такие фильмы, надо радоваться. Во всяком случае, мы вложили очень много сил, энтузиазма и любви. Вообще люди, работающие в кино, очень ранимые. Я не знаю ни одного человека, который хотел бы намеренно снять плохой фильм. Людям кажется, что все делается очень легко, но это не так. Я не говорю про совсем «трэш», где микрофоны в кадре или что-то такое, я говорю про нормальные фильмы с хорошим посылом. Все пытаются настроить адекватный диалог со зрителем и ради этого готовы на все, они кладут на алтарь свою печень, сердце, почки, да и вообще все органы.

– Когда ребенок упал, вы же его не бьете, вы помогаете ему подняться и сделать все правильно. От зрителя всегда хочется слышать более-менее конструктивный отзыв и то, что они понимают, как создатели фильма старались сделать хорошее кино.