Музей конца света: как выглядит ракетная шахта времен холодной войны
Рассказ бывшего командира одного из отрядов по обслуживанию ядерной ракетной шахты в Аризоне сильно напоминает сюжет кубриковского сатирического фильма «Доктор Стрейнджлав». С той разницей, что Ивонна Моррис действительно убеждена в надежности всей системы запуска ракеты Титан 2 с ядерными боеголовками – от получения приказа от президента США до нажатия на кнопку «взлет». Правда, в ее истории нет параноидального генерала Джека Риппера, сумевшего атаковать СССР в обход высшего командования. Но и Титан 2 – это не бомбардировщик В-52. Что бы случилось, если бы ее экипаж получили приказ атаковать?
У Ивонны Моррис было всего три минуты, чтобы добраться до места ее работы к началу смены. Любая задержка у вызывного блока на входных воротах или на ведущей под землю лестнице, – и Ивонна сразу же была бы арестована. И это как минимум.
Моррис была одной из первых женщин-командиров экипажа на ядерной ракетной шахте Титан 2. Она входила в состав 390-го стратегического ракетного крыла на базе Тусон, штат Аризона с 1980 по 1983 годы и командовала тремя другими членами экипажа, а также отвечала за 9 мегатонн ядерного орудия. Персонал каждого крыла составлял примерно 1000 человек. Крыло делилось на эскадрильи по обслуживанию ракет. В свою очередь, каждое ракетное крыло входило в состав авиакосмической дивизии, которая подчинялась конкретной воздушной армии.
«Нашей основной миссией было сохранения мира путем сдерживания противника и недопущения Третьей мировой войны. Но в случае провала, мы должны были быть готовы запустить эти ракеты в любое время, в отместку», – рассказывает Моррис.
С начала 60-х до середины 80-х Тусон был окружен восемнадцатью пусковыми шахтами баллистических ракет. Это означало, что этот город стал бы главной мишенью Советского Союза. До наших дней сохранилась только одна шахта, в которой расположен музей ракет «Титан». Его директор – Ивонна Моррис. Время остановилось здесь в 1982 году и все сохранилось нетронутым – включая выведенную из эксплуатации ракету.
«Три минуты ходьбы до шахты – это время, установленное протоколом безопасности. Если бы я не успела добраться за три минуты, команда под землей имела бы все основания предположить, что на поверхности сложилась угроза безопасности».
Экипажи приходили на 24-часовое боевое дежурство и начинали день со сверх секретного брифинга на соседней авиабазе Девис-Монтен. Это был краткий обзор состояния всего мира на день.
«Я вынуждена признать, что тогда я спала лучше, чем сегодня, – рассказывает Моррис, – Нам давали превосходные инструкции и практически всегда после них я могла с уверенностью сказать себе: «Сегодняшний день, вероятно, не будет тем самым днем». Конечно, все могло измениться в мгновение ока, но чтобы хорошо делать свою работу, нужно уметь забывать, что может случиться Армагеддон».
Шахта расположена под низким холмом посреди пустыни, в полумили от шоссе, ведущего в Мексику. Вокруг – сплошные пыльные склоны, усеянные кактусами, и предупреждающие знаки об опасности встретить гремучую змею. На поверхности за забором с колючей проволокой сложно рассмотреть что-либо, кроме нескольких низкий металлических конструкций, бетонных дверей запуска, антенн и лестницы, пропадающей из виду, уходящей под землю.
«Площадка ракеты похожа на айсберг, – говорит Моррис, -только 10% ее видно на поверхности, остальное – под землей».
После первого пролета лестницы Моррис должна снова позвонить в контрольный центр для получения доступа далее.
«Они снимают электронную блокировку двери, и я прохожу в досмотровый шлюз. То есть это просто один лестничный пролет с дверями сверху и снизу, и внизу для звонка я набирают код дня. Они проверяют по камере видеонаблюдения, что я стою одна, никто не приставил пистолет к моей голове и не пытается пройти в шахту».
Сам бункер начинается на глубине 10 метров, перед входом – бронедверь из твердой стали и бетона. Она висит на гигантский петлях, весит 2,7 тонны, 30 см в толщину и в два раза шире, чем обычная дверь. Но она так спроектирована, что ее можно открыть, толкнув пальцем.
«С этого момента мы вступаем в укрепленную зону бункера, способную выдержать последствия ядерного взрыва, случившегося где-нибудь поблизости. Однако, эта шахта не была рассчитана на прямое попадание снаряда», – продолжает Моррис.
Ивонна Моррис
Туннель за ней напоминает внутренности линкора или подводной лодки – выстлан металлическими балками и перекинут рядами проводов. Он ведет к контрольному центру запуска ракеты – круглой комнате с целыми полками оборудования, со старыми компьютерными терминалами, циферблатами и аналоговыми переключателями. В центре комнаты находится пульт управления с рядами лампочек. Перед ним – прикрученное к полу кресло.
«Они хотели установить прочные кресла для двух офицеров экипажа, – делится воспоминаниями Ивонна, – так чтобы они могли переждать ударную волну взрыва и продолжить работать».
И действительно, пол поставлен на гигантский амортизатор, а освещение подвешено на пружинах, чтобы смягчить удар.
В задней части комнаты находится красный сейф – на случай войны. Он содержит карты опознавания, с кодами, необходимыми для подтверждения приказов запуска от президента США. Сейф заблокирован двумя висячими замками, четырехзначные коды от которых знают только дежурные офицеры. Когда одна смена сменяет другую – меняются и замки.
«Это код, который надо помнить даже в самой стрессовой ситуации. Как часто в очереди в магазине вы забывали ваш пин-код? А мы должны были помнить его в момент военного положения».
Этажом выше расположена зона отдыха с кроватями, кухней и туалетом. Это единственная площадка во всем комплексе бункера, где члены экипажа могли оставаться по одиночке. В других местах они были обязаны находиться в поле видимости хотя бы одного человека.
«Механизм обеспечения безопасности «не одиночная зона» («no lone zone») является частью поддержания контроля над ядерным оружием, – объясняет Моррис, – Вы не хотите давать доступ только одному человеку в центр управления, потому что не хотите, чтобы этот один конкретный человек имел возможность запустить ракету».
Из-за этого правила часто возникали абсурдные ситуации. Например, последней обязанностью в каждой смене было пропылесосить оранжевый ковер в комнате с пультом управления. Пылесос хранился за шкафами управления, и чтобы его извлечь, одному человеку приходилось лезть за шкафы, второму – оставаться на краю аппаратной стойки, а третьему– стоять посреди комнаты. И все для того, чтобы они могли в каждый момент видеть друг друга.
В обычную смену экипаж проверял работу всего инвентаря шахты, – от ковра до самой ракеты, – которая находилась на расстоянии 76 метров от этого места, в конце другого металлического коридора, так называемой «канатной дороги».
Двухступенчатая ракета Титан 2 поднимается в высоту почти на 7 ярусов. На корпусе нарисована эмблема ВВС США. Черная оболочка сверху окаймляет боеголовку. Сегодня она пуста, но Моррис помнит первый раз, когда она увидела ракету, когда была еще лейтенантом:
«Капитан всегда организовывал проверку заряда на первой боевой готовности для вновь пришедших военных, чтобы они встретились с ракетой лицом к лицу. В общем, я волновалась, нервничала, ходила вокруг нее и вдруг заметила выгравированный знак изготовителя – «Дженерал Электрик» (General Electric) – на одной из сторон. В то время крутили рекламу этой фирмы со слоганом «мы воплощаем в жизнь только хорошее», и я не смогла сдержать смеха по поводу этого несоответствия. Это была не та реакция, которую ожидал командир».
Запуск Титан 2
Ракета Титан 2 была способна запуститься в течении 58 секунд, что превращало ее в эффективный сдерживающий фактор. Логика доктрины Взаимного гарантированного уничтожения (английская аббревиатура – «MAD»), сформулированной в годы холодной войны, зависела от способности реагировать на вражеские угрозы.
«Обе страны имели достаточно ракет, чтобы уничтожить друг друга несколько раз, и обе могли отследить первый удар и нанести ответный еще до того, как этот первый удар поразит кого-либо. Ракеты прошли бы мимо друг друга, как корабли в ночи, взорвав обе стороны конфликта. Просто некому было бы праздновать победу», – объясняет Ивонна.
Если худшее произошло, команда узнает об этом благодаря верещащему по всему бункеру клаксону. Это знак – всем бежать в центр управления. Там члены экипажа получают зашифрованное сообщение от стратегического командования ВВС США из Небраски. Причины могут быть разные – от изменения мишени или усиления процедур безопасности до президентской команды запустить ракету.
Сообщение было зашифровано в серию букв и цифр, которые командир и его заместитель сверяли с кодовой книгой. Если сообщалось о необходимости запуска, офицеры проверяли коды на подлинность, соотнося с картами опознавания в красном сейфе. Дальше нужно было ввести код разблокировки ракеты в 6 дисковых переключателей по 16 цифр в каждом на панели управления. Сама ракета должна была запуститься двумя отдельными ключами из сейфа, повернутыми в одно время в течении 5 секунд командиром и заместителем. Обязательно нужно было два человека – замки находились на двух разных консолях, на расстоянии друг от друга.
«Все было предусмотрено для того, чтобы предотвратить случайное начало Третьей мировой, – считает Ивонна, – После того как инициирован запуск, офицер следует показаниям индикаторов на пульте управления – от разблокировки, открытии дверей бункера, команды вверх, включение двигателя и отрыва от земли».
И все.
Находящиеся в центре управления люди даже не услышали бы звука запуска ракеты.
«Я на 99.999% уверена, что я бы повернула ключ, – признается Моррис, – Вся моя семья живет в предгорьях Вирджинии (штат на востоке США, на противоположном побережье), так что к тому времени, как я получила бы приказ о запуске, они все были бы уже мертвы».
После запуска ракеты сам экипаж, скорее всего, прожил бы ненамного дольше. Советский Союз знал точное местонахождение шахты в Аризоне, и их запущенная ракета в скорости попала бы в цель.
«Время полета ракеты между США и СССР – около 30 минут. В зависимости от того, когда мы получили наш приказ, можно было бы сказать, сколько нам осталось».
Комментарии