Владимир Сурдин: «Если людей пошлют на Марс – это конец»

В начале марта стартовала миссия «ЭкзоМарс», посвященная поиску жизни на Красной планете. Лауреат премии «Просветитель» 2012 года астроном Владимир Сурдин рассказал «Футуристу», почему люди не должны лететь на Марс, будет ли у нас свой Илон Маск и могут ли частные проекты российских инженеров реально помочь космонавтике.

– Есть ли перспективы у миссии «ЭкзоМарс»?

– Наши попытки исследовать планеты были успешными в отношении Венеры и крайне неуспешными в отношении Марса. Последняя наша удачная попытка покорить Марс была в 1976 году, а после этого была серия провалов: «Фобос-1», «Фобос-2», «Фобос Грунт», «Марс-96» – либо ракеты падали, либо аппараты достигали цели, но почти ничего не успевали сделать. На этом закончилась наша история исследования Марса. И вот 30 лет спустя нам удалось хотя бы запустить аппарат – и это уже хорошо.

Надеюсь, «ЭкзоМарс» станет началом новой истории российских исследований планет. Сейчас не самое лучшее время для дорогостоящих научных проектов, страна в кризисе – и хорошо, что мы вообще решились на марсианскую миссию. Тем более, что нам повезло: проект начинали американцы с европейцами, и для нас в «ЭкзоМарсе» места не было. Но американцы вышли из проекта, так как у них тоже не на все деньги есть. А мы поддержали «ЭкзоМарс», пусть и грубоватыми вещами вроде ракеты-носителя. В 2018 году нашей техники будет намного больше. Главное – с чего-то начать.

– Интересно, долетит?

– Скорее всего, «ЭкзоМарс» долетит, потому что мы делали его совместно с Европой. К международному проекту отнеслись ответственно. Плюс европейская электроника надежнее нашей. Ведь у нового поколения российских космических инженеров нет опыта в исследованиях планет. Каждый зонд, предназначенный для изучения планет, индивидуален. Для инженеров без опыта проб и ошибок это означает провал. Даже японцы, продвинутые в плане техники, промазывают мимо Марса, у европейцев разбился «Бигль-2» – а американцам удается, потому что они, не переставая, с 60-х годов строят космические аппараты и передают опыт из поколения в поколение.

– Что можно найти на Марсе кроме камней и ржавчины?

– С экономической точки зрения Марс пока невыгоден. Это как Антарктида – пока она приносит нам одни затраты, мы еще не научились её эксплуатировать – хотя там есть кислород и полезные ископаемые. Ничего, кроме знаний, в ближайшее время мы с Марса не привезем.

На поверхности планеты с ее тоненькой атмосферой в условиях сильнейшей радиации нет места жизни. А вот под поверхностью Марса вполне могут обитать простейшие живые организмы: грунт защищает от космической радиации, там есть вода в виде льда. Несколько лет назад мы увидели косвенные признаки микробной жизни – это газ метан, который у нас на Земле появляется из-за вулканической активности, либо из обменных процессов живых организмов. На Марсе нет вулканов – значит, там микробы. Просто надо пробурить поверхность и поискать.

– Найдем мы на Марсе микробы – и что дальше?

– Если на Марсе найдут микроорганизмы, у биологов начнется эйфория, потому что у них пока был только один, земной вариант жизни, вся она устроена одинаково. Посмотрим, окажется ли марсианская жизнь похожей на нашу, был ли у них обмен биоматериалом. Скорее всего, так и было. Но если эти формы жизни окажутся оригинальными — это, действительно, будет праздник.

Но нам придется быть осторожными с Марсом: мы не должны заражать его земной жизнью. На пилотируемых полетах в уникальный неземной заповедник придется поставить крест – никаких грязных роботов, а тем более, людей. Если людей пошлют на Марс – это конец. Человек – это зараза. На Марсе обязательно приживутся земные микробы и получится винегрет – мы так и не разберемся, что наше, а что нет.

– Вы говорили в одном из своих интервью, что Луна незаслуженно забыта учеными. Почему?

– Луна во многих отношениях интереснее Марса: она намного ближе, лететь туда всего 3 дня. Когда-то на нее надеялись военные как на потенциальное место для базы – сейчас интерес потерян.

– Земная биосфера когда-нибудь придет в негодность, человеческая цивилизация умрет – и даже пирамида Хеопса разрушится. Единственная наша ценность – информация в виде ДНК и книг. Если на Земле произойдет какая-нибудь катастрофа, жизнь потеряет смысл, так как мы ничего не сможем восстановить. Сейчас уже делаются попытки создать хранилища информации – например, на Шпицбергене есть банк зерновых культур. Луна в этом смысле еще более надежное хранилище – туда можно отправить все, что человечество создало за миллионы лет. Для потомков, или пришельцев – или для нас самих.

– Вы известны как противник пилотируемых полетов. Но если Земля истощит свои ресурсы, человечеству придется искать себе дом в космосе. Как это сделать, если не летать?

– Я считаю, что нам необходимо перенести центр тяжести от пилотируемой космонавтики к автоматической. В Штатах это давно уже сделано – они тратят на человеческие полеты примерно треть своего космического бюджета. А у нас половина денег уходит в никуда. Каждый килограмм груза: икона, гитара, книжка, доставленные на МКС – это примерно 20 тысяч долларов. Американцы занялись этим, потому что они в свое время отстали от нас в плане орбитальных станций – пока они летали на Луну, мы выводили на орбиту «Салюты» и «Мир».

– Но мы уже давно знаем, как человек ведет себя в космосе – фактически, это пройденный этап. Зачем все эти годы космонавты летают на МКС? Мы получаем от этого новые знания и новые технологии? Ничего подобного — это пустое топтание на месте. Понятное дело, кому-то это выгодно: для космонавтов это профессия, ставшая сейчас рядовой, но великолепно оплачиваемой, для начальства это чины. Но не вечно же мы будем крутиться вокруг Земли? Надо тогда уж летать на Луну, к ближайшим астероидам, строить новые космические аппараты, как-то двигаться вперед. Сегодня только автоматические космические аппараты служат экономике и обороне, они же приносят нам новые знания – а стоят по сравнению с пилотируемыми полетами копейки. Пилотируемые полеты надо отдать частной космонавтике, а государству заняться отправкой роботов.

– Вот по поводу частной космонавтики. Если Илону Маску или Джеффу Безосу удастся успешно завершить испытания многоразовых ракет, будет ли у наших «Протонов» и «Союзов» будущее?

– Действительно, последние лет 20 мы выживали на том, что наши дешевые и довольно надежные ракеты возили чужие аппараты и чужих людей. Когда Маск доделает «Falcon 9» – не «если», а именно «когда», потому что он делает успехи, – и американцы действительно получат довольно дешевые ракеты. Утверждать, что они будут намного дешевле наших, сложно – как минимум, из-за разницы зарплат американских и российских рабочих. Но первая ступень – это реальная экономия, поэтому у Маска есть все шансы стать главным перевозчиком, а наши «Протоны» и «Союзы» тогда вряд ли будут нужны.

– А у нас пытаются делать многоразовые корабли?

– Да, у нас есть проекты, но это только проекты. Всегда есть молодые инженеры, которым хочется воплотить свои красивые идеи в жизнь. А страна у нас бедная. И СССР была бедной страной, а сейчас нам стало хватать денег только на военные заказы. А военным не нужна мирная научная космонавтика и уж тем более дешевая техника. Им нужно что-то надежное, вроде гранаты: один раз кинул – один раз взорвалась. Зачем им многоразовая ракета? Нынешняя война, если она случится, будет длиться всего несколько часов.

– Может быть, частная космонавтика решит проблему?

– В Штатах частная компания состоит из креативного человека с деньгами, который пользуется развитой инфраструктурой производства космической техники. Дай нужным людям деньги – они сделают тебе деталь. У нас такой инфраструктуры нет. Живи ты в России с кучей денег, будь у тебя романтическая мечта запустить в небо спутник или ракету – кому заказывать? Запад отказывает нам в важных деталях и электронике. Отечественные производители завалены военными заказами настолько, что у них нет ни сил, ни ресурсов на гражданскую космонавтику – талантливые инженеры трудятся над танками и бомбами. Если бы Маск приехал со своими деньгами в Россию, он бы тут ничего не построил.

– Если все так плохо, есть ли смысл вообще гнаться за Западом?

Смысл в гонке всегда есть – догонять всегда легче, чем идти впереди. Наши космические прорывы были типично российскими – то есть, очень странными. Почти всегда мы брали числом. Все знают, что первую мягкую посадку на Луну осуществила наша «Луна-9». Мало кто знает, что она на самом деле была 12-й по счету, а предыдущие либо разбивались о лунную поверхность, либо не взлетали. Слава богу, людей в космосе потеряли мы сравнительно немного, всего четверых; американцы – втрое больше. Ну так и летало наших ребят гораздо меньше, чем американцев…

В советское время мы гонялись за Западом так: покупали у них целый завод с готовым оборудованием, и наши рабочие учились на нем работать. Но американцы и европейцы продавали нам то, что им уже не нужно – так догнать, а уж тем более перегнать никого нельзя. Наши собственные попытки развивать производство часто были неудачными, потому что у нас отсутствует культура труда. Инженеры у нас гениальные, но исполнить их задумки может только культурный рабочий, который привык аккуратно исполнять технические требования. Поколение, которое сейчас работает на заводах, выросло в нищенских условиях, а воспитывали их бабушки, которые жили в каменном веке, и пьяные отцы. Если хлебные крошки рассыпаны по всей микросхеме, какая там космонавтика? Надо человека изнутри менять.

– Могут ли реально помочь науке российские частные проекты вроде «Маяка» или лунного спутника Зеленого Кота?

– Виталий Егоров из Dauria Space – начитанный, грамотный журналист-блогер. Он пытается поддержать Dauria Space на плаву, и эта идея про лунный спутник сама по себе неплохая. Но он подвел под это идеологическую базу: играет на самых низменных инстинктах российского человека – «а вот давайте проверим, были американцы на Луне или нет»! Да с этого вообще нельзя начинать. Только идиоты сомневаются, что американцы там были – патриоты в самом худшем смысле этого слова. Но Егоров не глупый человек, он прекрасно понимает, что его поддержат. Этот популизм мне не нравится.

– Если абстрагироваться от идеологической базы, реальная польза от проекта будет?

– Они хотят вывести спутник на лунную орбиту и сфотографировать места, где были американцы. Я делал довольно детальные расчеты, сможет ли такой спутник увидеть следы астронавтов. У меня вышло что нет: для этого пришлось бы опуститься к поверхности Луны ближе, чем на 10 км. Это опасная высота, на ней еще никто никогда не летал, потому что орбита будет не совсем ровная и есть риск врезаться в какую-нибудь гору. С технической точки зрения проект безнадежен, с этической – некрасив, но это их мало волнует. В смысле пиара это вполне удачный проект: ведь эта компания не ерундой страдает, а спутники к Луне запускает!

– «Маяк» тоже бесполезен?

На «Маяке» будет какой-то надувной отражатель света, который должен пускать на Землю солнечные зайчики. Технический смысл в проекте, конечно есть. Земные страны запустили на орбиту так много спутников, что они начинают сталкиваться, и осколки от них летают по орбите. «Маяк» тестирует один из вариантов удаления отслуживших спутников с орбиты: они собираются поместить на спутник маленький пакетик с «подушкой безопасности». Когда спутник отслужит свой срок, эта штука раскроется и будет тормозить спутник о верхние слои атмосферы, чтобы тот упал на Землю. Идея хорошая, но мне, как астроному, совершенно не нравится эта отражающая оболочка. На небе столько спутников летает, что на каждой фотографии обязательно след остается. Ребята пишут на сайте, что «любители астрономии с удовольствием будут наблюдать…» Да для любителей астрономии это лишняя помеха, какое там удовольствие! Космос должен быть чистым.

– А хоть какие-то полезные частные инициативы есть?

Google несколько лет назад объявил премию (Google Lunar X Prize, прим.ред) тому, кто отправит на Луну маленький самоходный аппарат, который сможет по ней проехать и передать картинки на Землю. Вполне реализуемая и интересная задача. В свое время там участвовало несколько российских студенческих команд, но все они отвалились: поняли, что у них ничего не выйдет.

– Не появляется ли у ваших студентов желание уехать из России за рубеж?

– Настроение «пора валить» появляется, когда человек чувствует, что он вышел на уровень, с которым его могут принять в приличную организацию. За границей никого не ждут с распростертыми объятьями. Из всего потока два-три человека уезжают за границу. Уровень образования у наших выпускников такой, что они в России могут устроиться куда угодно. А дома их держит семья и язык.

Лет 20 назад, когда компьютеры еще не были русифицированы, у меня была мечта. Мне казалось, что у страны есть шанс выйти на уровень просвещенной европейской державы, где все говорят на общем мировом языке, который позволяет пользоваться всеми интеллектуальными продуктами. Чтобы мы могли ехать куда угодно, набираться опыта и возвращаться сюда. Китайцы много лет работали в США, в Европе, а сейчас хлынули обратно в Китай, принося с собой весь международный опыт. То же самое с Южной Кореей. Это фантастика: я видел, как за 10 лет Южная Корея заговорила по-английски, потому что государство решило раз и навсегда обучить страну языку. Если бы у нас решили это сделать, сейчас Россия была бы на другом уровне культуры, впитав через иностранный язык самые современные технологии. Наши студенты легко читают по-английски, но этого недостаточно. Без умения говорить fluently («бегло», прим.ред.) ты автоматически попадаешь в разряд «недоучек». А у нашего государства политика четкая: вокруг – враги, английский – язык врагов.

– Разве государству не нужна наука?

– Нельзя планировать научные открытия на 10 лет вперед — это не поезд, который идет по расписанию, а творческая работа, которая может принести фантастический результат, как сегодня, так и через сто лет. Чиновники этого не понимают: им нужна регулярность, отчетность — а сама наука не нужна. Вот сидит ученый, в носу ковыряет — с точки зрения чиновника ничего не делает, а зарплату получает. Непорядок. А человек не бумажки перебирает, а головой работает. Если бы физики, которые искали гравитационные волны, отчитывались перед чиновниками за миллионы долларов, вложенные в эти установки, они бы эти волны так и не нашли. Нашим ученым теперь приходится отчитываться не перед академиками, пусть даже престарелыми и неспособными что-то сделать, а перед чиновниками. А молодые, креативные ребята-чиновники выслуживаются перед теми, кто их посадил в это кресло и режут подметки исследователям.

– Прямо как в книге Дудинцева «Белые одежды».

– Хуже.