Допинг как двигатель прогресса

Сборную России в полном составе — всех 387 спортсменов — чуть не отстранили от Олимпиады в Рио-де-Жанейро. Теперь каждому атлету в отдельности придется доказывать свою «чистоту». Нас на «Футуристе», как всегда, больше интересует научная сторона вопроса. С точки зрения развития медицины и биотехнологий допинг — это местами очень даже неплохо. Так же, как и военные разработки, он двигает науку вперед и расширяет наши представления о человеческом потенциале.

Допинг — тема противоречивая, и ее часто рассматривают однобоко: запрещенные препараты — это плохо, и точка. Но в истории последних двух веков спорт идет рука об руку с разнообразными стимулирующими веществами и методиками повышения работоспособности организма. Без них долгое время не обходилось ни одно крупное соревнование. Британский ходок Абрахам Вуд в начале 19 века принимал лауданум, опийную настойку на спирту, чтобы продержаться на ногах 24 часа. Бегун Томас Хикс в 1904 выиграл олимпийский марафон благодаря стакану бренди со стрихнином. Оклимался он через несколько дней – и только тогда смог получить медаль. В велоспорте в первой половине 20 века огромное количество спортсменов употребляли кокаин, амфетамины, стрихнин, нитроглицерин. Популярные у публики шестидневные марафоны было практически невозможно выдержать без помощи медикаментов. Джон Хоберман из Техасского университета в Остине писал в 1998 году, что веломногодневки являются самым "допингоемким" спортом двадцатого века. Де-факто такие соревнования представляли из себя эксперименты на живых людях по исследованию физиологии стресса и фармакологических средств борьбы с экстремальными нагрузками. "No dope, no hope" ("Нет допинга, нет надежды"), — мрачно констатировал журнал "Шпигель" в конце 90-х после очередного допингового скандала в велоспорте.

Прежде чем продолжить, необходимо сказать о том, насколько пагубно чрезмерное увлечение допингом. Во‑первых, соревнования атлетов превращаются в соревнования фармацевтов и биотехнологов. Выигрывает не самый волевой/талантливый спортсмен, а тот, кому повезло с врачом или тренером. Например, легенда в мире спортивной ходьбы Виктор Чёгин воспитал около дюжины олимпийских призеров и чемпионов мира по легкой атлетике, но в минувшем феврале его пожизненно дисквалифицировали: больше 20 учеников Чёгина оказались замешаны в допинговых скандалах.

Во-вторых, соревнования становятся неравными. На пьедестал восходит не тот, кто не принимал допинг, а тот, кого не поймали. История олимпийского движения полна примеров. В 1988 году в Сеуле сборная Болгарии снялась с игр в полном составе: атлеты собирались ввести себе с помощью катетера свежую мочу и таким образом скрыть прием запрещенных веществ, но советские спортсмены заняли туалеты и не пустили товарищей по соцлагерю. На прошедшей Олимпиаде в Сочи российским участникам предположительно подмешивали запрещенные препараты в алкогольные напитки, а анализы заменяли, передавая их по ночам из скрытой лаборатории через дырку в стене. Итог — как минимум пятнадцать медалей. Об этом газете «Нью-Йорк Таймс» рассказал бывший руководитель Московской антидопинговой лаборатории Григорий Родченков — именно его показания стали основой для доклада WADA и скандала с недопуском российских атлетов до олимпиады в Рио.

В-третьих и в-главных, допинг наносит огромный вред организму и в крайних случаях приводит к летальному исходу. Вообще-то, и сам спорт — дело небезопасное. Нечеловеческие нагрузки, которые испытывают олимпийцы, и трудности их интеграции в общество после завершения карьеры заставили журналиста Александра Невзорова после игр в Пекине в 2008 году заявить:

«Основная специализация всякого спорта — это производство инвалидов».

Падение Кнуда Йенсена

Однако с допингом дело намного ухудшается. Первый крупный скандал произошел на Олимпиаде 1960 года в Риме, когда датский велосипедист Кнуд Йенсен упал во время стокилометровой гонки и скоро скончался в больнице. В его крови обнаружили амфетамины. В 1978 та же судьба постигла советского велосипедиста Григория Радченко: организм не выдержал конской дозы стрихнина и перенапряжения. Согласно недавней статистике, которую приводит ресурс «Instant Checkmate», с 1997-го по 2012 годы 18 велогонщиков мирового класса скончались от последствий приема запрещенного вещества эритропоэтина (EPO).

Кстати, допинг — это не только препараты (анаболические стероиды, психостимуляторы, дыхательные аналептики, антидепрессанты, анальгетики), но и методики искусственного повышения работоспособности организма. Одним из таких способов, например, является гемотрансфузия, кровяной допинг: перед соревнованиями спортсмену вливают его же собственную кровь, заготовленную заранее и имеющую повышенное содержание эритроцитов. Разумеется, процедура была бы невозможна до открытия групп крови в 1900 году. В последнее время в этой области активно экспериментируют с кровезаменителями.

Теперь, когда мы точно установили, что допинг — это большая бяка, давайте посмотрим на неожиданные параллели между достижениями науки двадцатого века и допинговыми скандалами. Например, в 1980-х было налажено промышленное производство эритропоэтина — искусственно синтезированного гормона почек, контролирующего образование красных кровяных телец. Их количество определяет, насколько быстро кислород будет поставляться к клеткам. Синтез эритропоэтина — серьезная победа химии, он позволил создать эффективную терапию для лечения анемии. Но сегодня вещество больше известно благодаря заголовкам в спортивной прессе. Именно его наравне с сотнями других велогонщиков принимал Лэнс Армстронг — фигурант одного из самых громких допинговых скандалов в истории. Семь побед Армстронга в "Тур де Франс" и бронза Олимпиады в Сиднее были аннулированы.

Другой похожий пример: анаболические стероиды, "прирученный" тестостерон. Впервые этот тип веществ был изолирован и синтезирован в 1930-х. Сегодня стероиды широко используются в медицине, в том числе для гормональной терапии, стимуляции роста костей, а также при лечении рака и СПИДа. Но легендарными эти препараты сделали культуристы и олимпийские атлеты. Массовый прием анаболиков начался в конце 1950-х годов после того, как американский спортивный врач Джон Зиглер случайно обнаружил в беседе с советским коллегой, что тяжелоатлетам в СССР дают тестостерон. Он начал эксперименты и скоро выделил первый стероид, вышедший на рынок под маркой "Дианобол".

Бен Джонсон

Прием анаболиков стал настолько распространен, что между 1956-м и 1972 масса одних только толкателей ядра выросла на 14%. Самый громкий скандал с участием этого класса стимуляторов произошел в 1988 году во время Олимпиады в Сеуле. Тогда канадский бегун Бен Джонсон установил новый рекорд на дистанции в 100 метров, но провалил допинг-тест после соревнований. В его моче нашли следы не одного, а пяти запрещенных гормональных веществ. Золотую медаль у канадца отобрали и вручили спринтеру Карлу Льюису, который, впрочем, впоследствии также признал, что принимал стероиды.

Андреас Кригер показывает свои старые фото, где он еще Хайди Кригер

Особенно от гормональной терапии страдают спортсменки. Хайди Кригер, чемпионка Европы 1986 года по толканию ядра, в результате применения стероидов была вынуждена изменить пол и стать Андреасом Кригером. В 2000-м Андреас давал показания против двух крупнейших спортивных чиновников из ГДР: их признали виновными в нанесении вреда 142 атлетам. Прием допинга покрывали агенты "Штази", так же как подмена образцов мочи во время сочинской олимпиады, согласно докладу WADA, происходила под присмотром ФСБ.

Арнольд Шварцнеггер

Тут необходимо напомнить, насколько анаболики укрепились в нашей стероидной культуре: образ Арнольда Шварцнеггера, а вместе с ним и кинематограф эпохи видеосалонов, был бы невозможен без открытия "синтетического тестостерона". Да, взгляд на применение этих веществ сегодня изменился, мы знаем о них и об их побочных эффектах гораздо больше, и тем не менее просто назвать их "допингом" и списать со счетов было бы слишком просто.

Еще одна интересная параллель между допингом и развитием науки появляется буквально на наших глазах: это инструменты редактуры ДНК, подобные методике CRISPR. Генетические факторы, разумеется, очень важны для спортсменов.

Майкл Фелпс

Единственный в мире 18-кратный олимпийский чемпион пловец Майкл Фелпс родился с целым набором мутаций: у него 47-й размер стопы, непропорционально короткие ноги и длинный торс, а размах рук составляет аномальные 201 сантиметр (на 8 сантиметров больше роста). Есть такой странный случай, как наследственная полидактилия у бейсболиста Антонио Альфонсеки: у него по шесть пальцев на руках. Правда, спортсмен утверждает, что «бонус» не помогает ему удерживать мяч — дополнительные пальцы недоразвиты. В недалеком будущем легко представить себе появление "генетического допинга", когда полезные для работоспособности организма изменения будут вноситься прямо перед выходом на стадион. Вот это будет настоящий кошмар для антидопинговых агентств.

Под конец два замечания на полях. Врач и журналист Боб Голдман предложил всем, кто клеймит допинг, задуматься над следующей гипотетической ситуацией. Представьте, что вам предлагают выбор: принять вещество, которое гарантирует успешное спортивное выступление, но приведет к летальному исходу через пять лет. Что бы вы ответили? По мысли Голдмана, такой вопрос позволяет отличить настоящего атлета от рядового любителя здорового образа жизни. В 1992 году Голдман и Рональд Клатц для своей публикации о допинге опросили спортсменов и получили примерно 50% "да" и столько же "нет" (исследование, согласно Википедии, описано в книге "Смерть в раздевалке: наркотики и спорт"). Спустя два десятка лет исследователь Джеймс Коннор повторил эксперимент и получил совершенно другой результат: пойти на риск согласились бы только 2 из 212 опрошенных. И второе: блогер и научный журналист Даниил Кузнецов на волне обсуждения олимпиады в Лондоне в 2012-м году предлагал просто устранить понятие "допинг". Все стимуляторы, по его мнению, следует признать абсолютно легальными:

"Любое спортивное мероприятие станет действительно зрелищем для масс. Не зря стадионы — это модернизированная копия гладиаторского Колизея для суперлюдей".