Джеймс Вудхайзен: «Главное не интернет вещей, а интернет мозгов»

Британский футуролог Джеймс Вудхайзен выступил на открытии дискуссионной площадки Industry People Ideas 4.0 в Москве. Ученый рассказал, есть ли будущее у интернета вещей (IoT) в России и как инновации смогут изменить промышленность и сельское хозяйство.

Россия и четвертая революция

О четвертой промышленной революции говорят много. Она подразумевает массовое внедрение киберфизических систем в производство, и технологическое обслуживание человеческих потребностей, включая быт, труд и досуг. Целью промышленной революции является создание автоматизированных систем, способных принимать решения децентрализованно. Это означает, что у таких систем нет единого центра принятия решений, но есть заменяемые автономные модули. Интернет вещей (IoT) пророчит долгую счастливую жизнь в автоматизированном мире, где по улицам разъезжают беспилотные автомобили, а голосовые помощники включают и выключают свет в ванной.

Вопреки распространенному мнению, у России есть все возможности влиться в четвертую промышленную революцию. Во-первых, инновации распространяются на Западе относительно медленно. В частности, вложения развитых стран в IT-технологии не так велики, как принято думать. Даже во время пика частных инвестиций в IT в США, приходящегося на 1990-е – 2000-е годы, их объем не превышал 0,05% ВВП в год. О всеобщей роботизации также речи пока не идет. В 2015 году в мире в производство было внедрено 254 тыс. индустриальных роботов, из них 69 тысяч – в Китае, где темпы промышленного роста очень велики. Это дает России возможность поспеть за мировым темпом развития – что, по мнению Вудхайзена, несложно, так как производственные системы в нашей стране не так сильно устарели, как принято думать. Низкие (по сравнению с Европой и США) правовые и законодательные барьеры будут этому способствовать.

Беспилотный «Беларус»

Во-вторых, в России много отраслей, которые нуждаются в инновациях. Огромный потенциал имеет металлургия, добывающая промышленность, ОПК,
авиакосмическая промышленность и машиностроение. Также современные технологии смогут изменить строительство, розничную торговлю и сельское хозяйство – например, Вудхайзен предлагает использовать беспилотные тракторы. И даже российский автопром и товары широкого потребления – традиционные предметы шуток – можно реанимировать благодаря инновационному подходу.

Беспилотный трактор

Основная проблема – уровень вложений в научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы (НИОКР) ничтожно мал по сравнению с другими странами. Отчасти это из-за того, что в России основным инвестором является не частный бизнес, а государство.

Вудхайзен приводит следующую статистику. В странах Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) инвестиции в НИОКР в 2014 году составляли почти 2,4% от совокупного ВВП, в Евросоюзе – чуть меньше 2%, в Южной Корее – около 4,3%, в Японии – почти 3,6% , в США – 2,5%, в Китае – чуть больше 2% ВВП. В Великобритании уровень инвестиций в НИОКР составляет всего 1,7% ВВП. Россия с 1,2% ВВП сильно отстает.

Что нужно, чтобы не отставать?

И все же эти препятствия преодолимы. Во-первых, необходимо наладить международное сотрудничество.

«Главное в четвертой промышленной революции – не интернет вещей, а интернет мозгов, объединяться и делиться идеями,» – утверждает ученый.

А во-вторых – преодолеть страх перед инновациями. По мнению ученого, темпы технологического развития – это социальный вопрос.

«Если судить по новостям, опубликованным в разные годы, анорексия, птичий грипп, ГМО и коровье бешенство давно должны были убить человечество. Если мы будем есть жареную картошку – это коллапс! Никогда ещё общество не было таким здоровым, но мы, британцы, слишком консервативны, и готовы выходить на митинги, чтобы все осталось как было», – говорит Джеймс Вудхайзен.

Одержимость риском заставляет людей поддаваться панике, созданной во многом сообщениями в СМИ, и тормозит научно-технический прогресс. По данным Google Ngram Viewer, доктора Франкенштейна упоминают чаще, чем Альберта Эйнштейна. По мнению Вудхайзена, через два века после рождения писательницы Мэри Шелли, люди не стали меньше бояться науки.